Почитаем пока внимательно прилежно родной эпос, русские
былины. Историческое изыскание не должно пренебрегать и таким ярким песенным
источником.
Попробуем составить обобщенный портрет богатыря. Вот он: могучий, да, красава;
понятно – великодушно охреначивает вражин палицей и порубает мечом сплеча
долой вдоль и поперек поганых басурман.
Гнобит нещадно нечистую силу. Спасает в великом множестве девиц-лебёдушек и
князей-батюшек, а также Землю Русскую и Веру Православную.
Великолепно. Но самое важное скрывается от поверхностного взгляда. Самое важное
– характер взаимоотношения нашего лирического героя с представителями власти.
Оно, не побоюсь этого слова, дюже лихое даже (и особенно!) по нашим теперешним
меркам. По нраву. Хочу - делаю то, что приказывает князь, а хочу – и нет.
Отношения сугубо личностные: подчинение по уважению, послушание по почтению. А
самое главное – богатырь-то сам свой; он имеет изначально ясное и твердое
представление о смысле и предназначении своего пути (его мы рассмотрим
позднее). Служба князю всего лишь средство осуществления личных устремлений.
Средство предпочтительное по ряду причин. На князюшке Благодать Божья и
престольная слава. Князь - главный защитник, Отец родной для чад своих
подданных. Князь в центре событий.
Отношения по сути союзнические, содружественные даже
частенько. По типу «старший брат – младший брат». Но происходит между тем
постоянное перетягивание каната: кто круче. Младший братец егозит и озорничает,
а временами и вовсе напропалую безобразничает, совершает лихие злодейства.
Интересна реакция рассказчика на такое дерзкое молодечество. Он (вместе с ним и
слушатель) не только вполне одобряет буйную ретивость богатыря, но даже
искренне любуется ею как красочной иллюстрацией удали и воинской сноровки.
Тихоня разве герой? Герою многое позволительно… Но находит иногда коса на
камень – суров добрый князь. Личный
конфликт: герой наш оказывается в темнице. Переусердствовал, однако.
Былина рисует образ древнерусского общества и
государственности как разветвленную сеть личных связей. Четкое «ты мне – я
тебе», а сверху некие расплывчатые представления о правде, добре и
справедливости, о чести и долге... Правят воля сильных и общие понятия. Однако
же никто и ничто не имеет самодовлеющей силы. Жизнь - шахматы. Игра. Или ты на
коне, или ты под конем. Фигуры движутся свободно. Пешка вырывается вперед и
становится ферзем. Провалявшийся на печи тридцать лет крестьянский сын садится
на коня и едет добывать славу в град стольный. Если он действительно силен, то
все у него получится.
Право сильного процветает. Кто смел – тот и съел.
Богатырю хорошо: он силен и смел. Личная доблесть востребована и щедро
вознаграждается. Сильных много, и это существенно ограничивает возможность
деспотизма и тирании со стороны верховной власти. Нельзя ей в такой ситуации на
что-нибудь слишком уж алчно претендовать, размахивать ненасытную пасть. Это все
равно, что, сидучи на широком пиру (хоть и во главе стола), постараться
отпихнуть ногами-руками соседей от самых лакомых блюд, от чар со сладким заморским
вином, и заграбастать все-все себе, и с размаха кинуть в ненасытную утробу. Невероятно.
Соседи сплошь осанистые борцы-тяжеловесы, которые, понятное дело, жестоко не
попустят. Встанут мягко потягиваюсь, ох, лениво пошевеливая могучими плечами,
эх… да возьмут неразумного князюшку под белы да под рученьки и, враз – сквозь
узорчатое оконце-то и выкинут. Князей - что грязи, много. Всегда можно найти
более мозговитого и благонравного.
Домонгольский период русской истории: впечатляющие широкомасштабные завоевания,
героическая оборона от степняков, буйное молодечество, переходящее временами в
свирепое бесчинство.
Для властей предержащих тесно место прибыли в собственном же государстве. У
силачей не отнять калачей. У подданных уже никак нельзя забрать богатства,
приходится вовне направлять хищничество. К этому и сами промысленные борцы-удальцы
подталкивают, подначивают: надо, князюшка, надо силушкой потешиться, показать
себя, добыть славу и богатства. Если тылы спокойные, то нападение на иноземцев.
В ином случае на своих братьев в чужих уделах, на русских. Хитросплетение
династических связей дает многочисленные поводы для войны, для возвышения и
реванша.
Подобные порядки среди русских существовали задолго до эпохи государственности.
Многочисленные письменные источники заморских хронистов и заезжих
путешественников прямо указывают на эту особенность русов. Мол, не доверяют
друг другу, постоянно настороже, спят на мече, ожидая всяческих пагуб. В
единстве только тогда пребывают, когда есть общая внешняя опасность. Сплоченность
достигается в битве с иноземным врагом. Враг разбит, и снова дрязги и рознь.
Были, конечно, попытки преодолеть разобщенность, и были они достаточно многочисленными
и временами вполне успешными. Русскому этносу свойственно одновременное
центробежное и центростремительное движение. Преобладает временно то
стремление, в котором видится больший смысл. Смысловая работа преобразует Русь.
Так было всегда. Всегда были попытки найти единую цель. В первую очередь
духовным путем.
Сначала языческие боги войны. Храм в Ретре. Святилище на Арконе, остров Руян.
Исторические свидетельства дают все основание полагать, что на южной Балтике
существовал и довольно продолжительное время процветал могущественный
военно-религиозный орден русов.
Затем, уже в эпоху ранней государственности, языческая реформа Владимира
Красно-Солнышка, провозгласившего верховным божеством Перуна, воинского
бога-громовника. Но все эти попытки русского сосредоточения были временны и
ограничены в пространстве. Слишком широко русское полотно раскинулось на
просторах Евразии; пропиталось оно различными обычаями и верованиями. От Штирии
на Западе до Волги и предгорий Северного Кавказа на Востоке. От Белого моря на
Севере до Чермного моря на Юге. Среди русских много приверженцев самых разных
религий: язычники разного толка, христиане, магометане и даже иудаисты.
Знаменитый выбор веры князя Владимира был выбором из уже (!) имеющихся в
наличии вариантов. Крещеные по греческому обряду русы к тому времени стали
самими богатыми и влиятельными среди своих собратьев благодаря налаженным торговым
связям с Византией (и захватническим походам на нее же, - так между делом). Что
и решило исход выбора в их пользу, и к тому же Византия была основным рынком сбыта
товаров для Руси, ее главным транзитным путем на Восток.
Русам - приверженцам остальных вероучений пришлось подчиниться или умереть.
Опять рознь, опять междуусобица. Русские всегда платят кровью за грядущее
единство. Русский цикл: рознь – кровь – смута. Опять кровь – сосредоточение –
застой в жестоком оцепенении - накопление напряжения – и разрыв…
Даже вера неспособна была надолго объединить русских людей. Объединяли личности
– мудрые князья, даровитые полководцы и храбрые подвижники, богатыри Земли
Русской.
Но опять, к сожалению, временно… И снова рознь наживы. Опять грабеж, кровь,
гарь пожарищ. Русские братья, проданные басурманам в рабство.
Свободен богатырь, и этим силен. Сила настолько велика, что постоянно норовит
выйти (во благо или во вред) из пределов обозначенными законами человеческими и
божьими. Соблазняет хищностью бушующая в крови медвежья мощь. Слаб во грехе
человек, особенно если силен он звериной силой великой, и нет ему достойных
преград…
Свобода и хищная воля.
Битва света и тени.
Богатырство и разбой.
(Разбой, надо откровенно признать, является характерной теневой стороной
русского мира. Разбой – природное русское зло.)
Так и встретили Великую Степь, - во всеоружии беды, облачившись в кровавые
доспехи братоубийственной бойни, в алчной пагубе разбоя.
Монголы, принявшие китайскую систему государственной сверхцентрализации, хоть и
с трудом, обрушили русский шаткий разобщенный мир.
Несколько веков борьбы – борьбы с врагом, борьбы с собой…
Научились всем каверзным восточным премудростям.
И явилось Чудо-Юдо небывалое – система обезличенной государственной машины.
И поднялось Московское Ханство во славе и страшном величие.
Заковано русское храбрство. И закрепощен русский богатырь. Слишком
свободен он, слишком силен. Права и силы его отданы разлившемуся безмерно
чиновничьему болоту. В кандалы государевой думы заточен, под тщательный и
ревнивый присмотр бояр и служивых дьяков. Теперь не сидит он вальяжно подбоченившись за
праздничным столом в высокой гриднице. Теперь смеющиеся вельможи ему как
меделянской собаке кидают обглоданную кость. Скрипит зубами и терпит.
А случись война – иди умирай. Идет и умирает, вырвав в
нечеловеческих усилиях победу.
Долг и честь в крови его.
Свободы нет уж, но и разбой не прекращается. Теперь им занимаются не
величественные и гордые хищники – львы, медведи и волки, а трусливые шакалы и
гнусные пасюки – малахольные государевы людишки. И от этого грабеж становится
совершенно невыносим.
Победила тьма свет. Централизованный разбой победил разобщенное богатырство.
И так – века и века... Меняются обличья, но не внутренняя суть. Изменяются
обычаи, но не намерения.
Мелкая алчная тварь в официальной табели о рангах значит больше героя и
подвижника.
----------------
Пора раскрепостить русского богатыря, снять с него цепи и оковы. Дать
наконец ему главную свободу – свободу защитить Русь.
