Расслабуха.

Покупаю, значит, в супермаркете свой примерный ежевечерний паек, как-то: 1 бутылка аргентинского, вонючий французский сыр, пакет замороженных овощёв, мандэринов маненько, 100 упаковок презервативов... Не суть важно. Сриллер тут в другом. За мной к кассе подошла девушка, оченно беременная, на одиннадцатом месяце или сразу тройня, не знаю, я не акушер-гинеколог. Не успел я обрадоваться за грядущее улучшение демографической ситуации в стране, как она (глаза бы мои не видели), протягивает руку к пачке сигарет. Не без тени сумлевания на лице, но так вороватенько протягивает. И вроде девушка-то нормальная, благополучная, точно не мизирабельная. Я так сильно рассвирепел, что чуть не выдал ей влупидол с повторином внезапно поумнел, дотумкал наконец. Я и раньше иногда об этом мыслительствовал, но как-то невзначай, по касательной.

Вот, думаю, она (и такие как она - достаточно кулютерные, понимающие и образованные люди) ни за что не стала бы так сильно рисковать здоровьем своим и своих будущих детей, если бы была твердо уверенна в том, что будет компенсировать ущерб, лечиться и покупать лекарства только на свои личные и мужнины кровные деньги - на все 100 процентов. Только свои личные усилия спасения, может быть еще родственников и друзей, да и то совершенно не обязательно. И что никто никак не поможет; ни общество, ни государство, ни работодатель, ни, тем более, прижимистая на бабки церковь. Никаких тебе льгот, никаких субсидий и выплат. Скажут: если дурёха - подыхай, лапуля. А лечение детей за счет твоей будущей пенсии. 

Те, кто поумней, давно уж поняли, что социалистическая лафа закончилась, что надеяться можно только на себя. У остальных мираж вспоможения брезжит до сих пор в полупустых головах.

Люди хотят стоять на краю, получая удовольствие, а в случае несчастья, вполне прогнозируемого, получать помощь. Инстинкт самосохранения глушится практически полностью; еще бы ведь - в подсознании прочная уверенность, что хоть кто-то, хоть как-то, хоть вкривь да вкось, но поможет, сука, никуда не денется, поможет. А почему бы и не рискнуть, действительно. Кто не рискует, тот не пьет шампанского, и поэтому можно пить денатурат, курить, колоться, тунеядствовать, валяться в канавах и т.д. Видим же все мы вокруг постоянно, что как-бы помогают тем, кто сам по своей дури навредил себе и своим близким. Тащат на понучах пьяное матюгающееся тело.

Есть, конечно, такие люди, кому всегда и везде трын-трава и море по колено. Это самые низшие или высшие. Те, кто не понимают опасности в силу малого ума, и те, кто все хорошо понимают, но имеют роскошь рискнуть собой для расширения своего жизненного опыта, или для какой-то там суперважнецкой цели. А есть еще середина на половинку, ни самая умная, ни самая глупая.
Вот для них соблазн, и рыбку съесть, и косточкой не подавится. Эх-ма, перема, однова живем! Едят и давятся, едят и давятся. Происходит постоянное сползание к низшему состоянию, оплачиваемое, причем, другими, более благоразумными гражданами. Деградация.

Утрачиваются величайшие русские качества: неимоверной силы цепкость к жизни, витальное могущество и духовная прочность. Поговорку "Нас бьют, а мы крепчаем" можно постепенно забывать. Сами себя изнутри избили, изметелили, да так жестоко, что врагу незачем ударять - лишняя трата энергии.

Расслабуха. Вот она тайная идеология русского народа.

Представьте себе - бегут салдатики, бегут касатики то в жаре, то в холоде, бегут долго, по пересеченной местности, бегут изнурительно, невыносимо долго. Невмоготу, но бегут. В тесных грубых кирзовых сапогах. Ноги в крови. Главная мысль в голове: разуться, снять портянки и лечь, раскинув руки-ноги, и долго-долго не вставать. Расслабиться. И пошло оно все ... И пошли они все куда там подальше. Расслабуха как иллюзия свободы. Пассивный эрзац своеволия. Могу вроде не делать это, могу не делать то... Лишь бы быть подальше от начальства.

Естественное дело расслабиться после напряга. А после свернапряга сверхрасслабление. И иллюзия.

Пружине надо как-то распрямляться. Если нельзя пружине распрямиться в действие свободного строительства, то она будет распрямляться в действие разрушения: своего или чужого. Нельзя начать свое дело, зато можно разрушить свое тело. Главное-то свободен, опля! А вещества дают способность отстранения, закрывают пеленой забвения. К тому же есть потаенная мыслишка о том, как бы привести себя в настолько непотребное состояние, чтобы все отстали, епть, off fuck. Мал спрос с пьяницы и ренегата. Примерно как в известной даоской притче о дереве, которое жило себе, и жило очень долго, до трухлявости, только потому, что оно никому не было нужно в силу своей кривизны, скрученности и уродливости. Плотники и дровосеки смотрели с отвращением и уходили прочь. Самое полезное быть бесполезным. Этот расчет оказывался верен и рационален. Сильные и прямые первыми шли на доски или на дрова. У кривых и гнилых еще оставался шанс на выживание.

Тяга к расслабухе настолько глубоко укоренилась, что оправдывается то, что стало ее причиной - жестокое внешнее принуждение. Ведь при мягком и гуманном правлении расслабуха не нужна, она в этом случае совсем даже странна и неуместна. Зачем действительно расслабляться, если никто тебя не напрягает? Вектор меняется - не ты уже уклоняешься всячески от довлеющей сверху силы контроля и управления, а сам должен направить во внешнее пространство свою волю. Упорная самостоятельная мотивация, жесткое самоуправление. Труд великий увеличения собственной значимости: труд с риском, труд с страхом, труд с болью... Главная причина неприятия либерального порядка в том, что он прямо таки вымогает у человека активное действие. Нельзя уже сказать - у власти суки, и поэтому я ничего не могу, и мне все можно. Ведь так уютен тиран - при нем можно невозбранно возлежать облеванным в канаве и жаловаться. Тогда уж всем понятно, кто виноват в этом - не ты, конечно, а злодейственная система. При таком раскладе - ты не пьянчужка и бездельник, а невинный страдалец, насильственно вынужденный разрушать свою бедную печень. 

Апофиозом стал аццкий совецкий строй. Он по сути был замыслен для масштабного расширения расслабухи. Как безопасный компенсационный механизм. Если раньше существовала беспощадная необходимость выживания, заставляющая проявлять постоянную жизненную стойкость, то в последние десятилетия существования режима социальное обеспечение достигло настолько высокого уровня, что позволило широким народным массам (а не только номенклатуре) сладостно предаться упадничесву. Вредные привычки, ранее сдерживаемые осторожностью, расцвели махровым цветом на невиданном доселе уровне, что нанесло несравнимый ни с чем качественный урон русскому генофонду. Алконавтика и исследование подзаборного пространства.

Сначала количественный ущерб: Первая мировая война, Революция, Эмиграция, Коллективизация, ГУЛАГ, голод в Поволжье, Вторая мировая война. Потом качественный ущерб: Собес - легальный ресурс деградации. И он оказался страшней по своим результатам. Если посмотреть советскую статистику антропологических изменений народонаселения, то открывается страшная картина самоубиения в течении столетия. В начале века народ - полупьяный, но еще былинно могучий грузчик-амбал, в конце его - рыхлый, тухлый, насквозь больной доходяга, влачащий жалкое существование.

Возьмем для примера Китай: так же коммунистический строй, так же гонения на свободу, так же войны и голод. Но китайская нация сохранилась хорошо, поскольку не было у них системы государственных подачек. Их не поддерживали, поэтому они в конце-концов не упали. Неистовое желание выжить не допустило предаться  удовольствиям сомнительного рода. Не ничего лучше для народных мышц, чем упорно карабкаться вверх по отвесной круче, цепляясь за малейшие трещины в скальной породе. Альпинизм национальной силы. А те, кто хотел прохлаждаться, покачиваясь в гамаке и попивая пивко, валяются под скамейкой, вусмерть налакавшись самогоном.  

Русское население, отлученное от государственной титьки, до сих пор по инерции в полной мере безответственно предается самоуничтожительным порокам. А для пущей безопасности процесса слезно требует вернуть компенсационные дотации и льготы в полном объеме. Собес - лучший русский Ад.