Холодное озеро.

Общий равнодушный покой в кайме высоких гор. Ни ветра, ни ряби. Стекло. Глубина и прозрачность (до камушка на дне). Тишина на середине.  По краям берега шум и радужные облака брызг водопадов. Истоки рек и ручьев.

Холодная экономика. Неподвластная никому материя.
Ни запруды, ни шлюзов, ни волнореза. Ни закачки, ни откачки воды. Ни ирригации, ни мелиорации. Озеро никому не принадлежит. Экономика никому не принадлежит. Никто не может отрезать дамбой часть озерной глади, и устроить там личный пляж с шезлонгами и причал с яхтами. Никто не может захватить себе часть экономики, огородить и воздвигнуть на ней свой укрепленный пункт.

Общее извне неуправляемое. Частное извне неуправляемое. Внешнее управление, закон существует только для того, чтобы разграничить общее и частное так, чтобы они не мешали друг другу. Законом рядные частности разделены в частном, и обобщены в общем. Общее не управляет частным, частное не управляет общим. Общее управляет общим, частное управляет частным. Одно равно в правах другому. Единица равна Всеобщему, и наоборот.

Вода из озера течет там и туда, где должно, куда это выгодно и удобно, в первую очередь, для самого источника. Река  втекает в озеро в условиях, благоприятных для потока. Избыток и недостаточность, между ними работа перераспределения. Частное отдает себя общему, а общее делится собой с частным. Добровольно и по договору. Свобода от захвата. Отсутствие принуждения.

Действительно частное и действительно общее, не перемешанные между собой, остающиеся самими собой, несокрушимы и неуяезвимы. Там, где смещение, там и борьба между ними, а в итоге крах и падение. Общая частность и частная общность на уровне идеологии возможны только как обманчивая химера, Фата Моргана, а на уровне практики только как глупость или преступление.

Сила не идет в узкие обстоятельства, туда, где ее могут легко захватить и взять под контроль. Могущество ищет свободу. Свобода любит свободу. Свободная стихия совершенно неуправляемая по сути; любые попытки внедрить туда управление приводят не к ее внешнему упорядочиванию, а к увеличению внутренней стихийности самого управления. Управлять, действительно упорядочивать можно только то, что находится вне свободы и противоречит ей. В данном случае само управление есть акт свободы. Подлинный порядок поддерживается именно необходимостью свободы. Порядок, существующий только ради самого себя, уничтожает свою жизненную подоснову. Слишком большой порядок - самый страшный бардак.