О чинолюбие.

Как женщины любят успешных, вальяжно сытых и удовольственных жизнью мужчин, так и бедный русский люд любит чин. Любит чин как неосуществимую сказку. Сказку о большом и твердом щедром и добром барине-боярине, который одарит парчой и шелками, угостит яствами дивными, винами заморскими и любно взамуж пригласит. Опора и защита. Грозный к чужим, милостивый к своим.
Пир на весь мир, ладья с цветными лентами, гусляра, "совет да любовь", "горько, горько"...
Прильнуть нежно, а он обласкает, защитит. Яблочко наливное на тарелочке с голубой каемочкой вручит.

Но не случается это никак. И никогда не случится.

Надёжа-Государь был всегда в действительности темен ликом, страшен взором, свирепого нрава, с желтыми скулами, мутен и непонятен. Брезгливо груб. Невыдержан, суетлив. Неудовлетворителен никак, злодейская морда. Чреслами ленив и неловок. И жезл державной мощи его недостаточно большой и твердый.

Люд стоит неприкаянно, глядит невесело - не нужен он никому в любовь да в ласку. Нужен только в использование - тягловым скотом аль услужливым лакеем, а то и податливой курвой, готовой к самым гадким извращениям. Еще там сапоги полизать, придать блеск державным голенищам. Не знает люд, о ком уж мечтать, кому отдаться. Тоска и истома во всех половых органах и в любвеобильной душе. Нетути любства. А-а-абида.                                                                                                                                                                                                                  Не должно народу быть женщиной, поскольку среди его состава присутствует значительная часть природных мужчин. Когда мужчины требуют для себя помощи и защиту, то есть то, что предназначено женщинам, происходит историческая скабрезность. Пошлость - мужчины как женщины, надеющиеся на Государство, как на другого мужчину. Быть настоящим мужчиной значит помогать и защищать. Быть женщиной значит принимать помощь и защиту. Даритель - получатель, руководитель - подчиненный. Виды взаимоотношений народа и государства.

Мужественность добывает и нападает, женственность распределяет и обороняется. Активность и пассивность. Свобода и ограничение. Ударный бросок и вязание на пяльцах. Для полноценного бытия необходимо равновесие природных начал. Недостаток чего-либо приводит к переизбытку противоположного. Перекос приводит к болезни и слабости. Инь-Ян дисфункция. 

Поскольку народ и государство пребывают в взаимно сообщающейся системе и зависят друг от друга, то недостаток у народа мужественности приводит к такому же недостатку у государства.  Поэтому государство постоянно занимается неубедительной имитацией образа крутости и не делает то, что настоятельно должно - расширяться вовне, нападать на врагов и защищать своих. Создает голографическую видимость альфа-самца, брутального многоборца.

А в случае своего поражения уверяет. что это произошло потому, что оно так ужасно мало имеет сил и возможностей. Ах-ах, плохо. Совсем отощало бедное, несчастное, ослабло без прокорма. Сначала слезно жалуется, а потом угрожает и требует, требует... "Сымай, народишко, последние портки, отдавай все, что есть там у тебя пожитного, а сам иди в мои холопы." И народ, обреченно вздыхая, сымает, отдает и идет, надеясь на сказочную мзду в светлом будущем. Привычка отдавать и отдаваться.

Даже лучшие люди, обладающие и силой мужества и совестью, попадаются на эту логическую уловку. Внедренный давно комплекс мазахисткой героики - " Всё для государства, все для победы." Морок веры в то, что только государство способно на настоящую победу. Чем больше государства, тем больше победа. Истощение народа ради ожирения государства. Навязчивая русская идеологема. Обжорство всегда несправедливо по определению. Когда русские герои остаются у разбитого корыта, то начинают горько недоумевать, почему это опять плодами тяжко завоеванной победы  воспользовались только беспринципные мерзавцы и ублюдки. А может быть, надо еще больше роли государства или оно должно быть иного строя?  Вот тогда-то уж да воспарим... Но строй меняется, власть получает еще больше прав и возможностей, но сам порядок глумления остается прежним. Но уже сам русский дух подчинился и приспособился к этому, терпит и ждет новую надежду. 

Издревле повелось у русских самостоятельное лишение себя свободы. Частной, независимой и вольной мужественности. Свойственно частенько молодецкой удали заниматься войной и грабежами. Свойственно иногда частной воли тешатся насилием и захватом. Есть гражданская опасность в буйной хищности, разрывающей страну изнутри и ослабляющей ее перед лицом внешнего неприятеля.

Только у тех народов установилась общественная свобода, где имелась возможность безопасного внешнего грабежа. Грабеж - историческая веха, пройти через которую обречен каждый народ.
Но есть очень большая разница - кто, кого и где грабил. Государство или самая активная и воинственная часть народа. Если выгоднее и удобнее грабить во внешнем мире, то устанавливается демократия, а если внутри, то диктатура. Всегда в зачатке существует конкуренция между видами вооруженного промысла. Заинтересованные стороны всячески стараются вытолкнуть противника с рынка. Диктатура появляется тогда, когда нация начинает поедать саму себя, утратив возможность свободной внешней добычи или вследствие того, что государство монополизирует этот сверхвыгодный рынок, поскольку новые геополитические условия требуют приложения масштабной и централизованной военной силы. Так что для развития нормального народоуправства необходимо на определенном этапе наличие слабых (обязательно), но богатых соседей, настолько незащищенных, чтобы с ними могли достаточно легко справиться разрозненные и независимые друг от друга грабители. Начало свободы в равенстве одинаково сильных разбойников. Развертывание свободы наживы приводит постепенно к ограничению насилия, поскольку оно мешает спокойному и безопасному извлечению прибыли. Возникает закон как ограничитель несвободы.

Так и было на Руси до Батыя. Но процесс становления не успел завершится. Враг настиг на половине пути. Два века кровавых русских междоусобиц превратились в три века удушающего татарского ига. Грубое, истязательное насилие, кажущееся бесконечным... И уверился народ в том, что свобода это предвестник беды. Если отменить свободу, то беда отменится.

Решено народом было для собственной безопасности упразднить множественность вольного мужества - все права, силы и возможности его передать полностью в единоличное распоряжение Государству. Отдать на рачительное сбережение и приумножение единственное средство спасения от грядущей истребительной войны. Но государство использует дарованную мощь неразумно или совсем не по назначению - для внутреннего грабежа в целях чиновничьего обогащения. В интересах чиновников, чтобы такое продолжалась вечно. Как только народ пытается востребовать свою силу обратно, начинаются опричности. Кастрационная государственность.

Те, кто был против уничтожения своего естества, ушли за пределы русской ойкумены - среди их потомков будут те, кто впоследствии назовет себя вольными казаками. Других противников власть с мелочной и доскональной методичностью преследовала  и ссылала, грабила и убивала.

Уцелевшие смирились. И вошел в русскость обычай угнетения мужественности. Русское воспитание традиционно предполагает ограничение личной инициативы, ущемление умственной свободы и естественной агрессии. Взрослые, посредством жестокого навязывания управляющей опеки и подавления способности принимать самостоятельные решения, подготавливают ребенка под будущее ярмо. Эта традиция выхолащивания предопределяет неконкурентоспособность многих представителей русского народа в том, в чем требуются такие мужские качества как жесткая пробивная сила и дерзкая предприимчивость. Чужие во многом оказались сильнее, поскольку никогда не занимались глупым самоуничтожением.

Да, русский народ имеет мужество великое, но оно, как и великое русское богатство, подспудно скрадено в темном подполе под замком. В железных оковах и кандалах на цепи произведен неимоверный по величине труд строительства и защиты. В условиях помех и ущерба, среди пыток и убийств. Система воспринимает народную мужественность как самый ценный эксплуатационный ресурс, или как фактор  конкурентной угрозы для своей выживаемости. Энергия, которую надо захватить в управление, а в случае упорного сопротивления уничтожить. Выбросить из страны, выдавить в криминал, сгноить в тюрьмах. Царизм, феодальная монархия, а уж большевики... Советский строй всю свою историю занимался упорной охотой на молекулы русского тестостерона. В итоге сильно измельчали. Насильственная андрогинность. Болезненное существование людей, лишенных и лишающих себя самих естественной самости, гражданской самцовости. Как общая анестезия - тотальное пьянство, наркомания.

Установились четыре пути для обыденной реализации русского мужества: первый - вовнутрь государства (в первую очередь в Армию и силовые структуры), причем с ограничением, второй - уход за границу, третий - уголовщина, четвертый - мучительно терпеть и жить, работать...  Жить и работать под давлением репрессивного налога на мужественность. А иногда еще и с ворогами воевать, будучи плененным собственной преступной государственностью. Настоящим мужикам на Руси тяжелее всех. На них всегда был самый опасный, тяжелый и неблагодарный труд... 

Намного легче обабиться. Собираются индивиды в штанах, приглашающе прихорашиваются, подбоченясь поводят плечами, танцуют, водят хороводы в надежде понравиться власти. Госшлюшество и чиноблядство (и ты, сука текст-редактор, не смей мне подчеркивать красным, когда я хочу выразится красиво). Образовалась влиятельная  подстилочная прослойка, состоящая из тех, кто обеспечивает себя продажной политической любовью, занимается ласковым властоложеством. Еще большее количество стремится преуспеть таким похабным способом. Но вся беда в том, что шлюхи не могут создать ничего  полезного, не могут оборонить Державу. Чем больше их становится, тем все более ослабляется народ и государство. Мало того, они постоянно стремятся к уничтожению настоящих мужчин и женщин, когда доносами, когда мздоимством и экономическим давлением, а когда и прямым насилием. Вытравливают понемножку подлинную русскую стать.

Не исключение и некая часть оппозиции. К ней принадлежат те, кто понимает, что им ну никак не обломится при нынешней ситуации. Или сами хотят выступать в активной роли, навязывать свои способы и позы. Поэтому и приманивают на сладкие речи, на обещания, на посулы помощи и защиты. Овладеть кем-то легче, используя отравленные дурманом идейные конфетки. Тем более - многажды много их, давно польстившихся ядовитым дурманом...

Приверженцев авторитаризма, империализма, социализма и национализма etc объединяет тайная бабская похоть на государственную мужественность. Мечта полностью делегировать государственной администрации свои созидательно-защитные мужские функции и обязанности, снять с себя весь груз ответственности за происходящий национальный облом. Ведь самому-то действовать лень и страшно. Удобней ждать благодати. ...Придет вот могучий герой-полюбовник, убьет врага и добудет мамонта. А потом у костра приголубит, принежит. Надо всего лишь тихо и смирно лежать бревно-бревном, уютно почесывая гондурас. Какие тут сексуальные приспособления идеологии  - дело сугубо относительное, на специфику любителя. Предпочитаемый образ и атрибутика подателя благ находятся в полной и безусловной зависимости от специфических требований получателя. Надежды вьюношей питают.

Но надежда тщетна. Государство хронически больно организационным бессилием и бледной немочью. Потребляемая извне мощь, вся без остатка, превращается внутри в дряблый жирок на морде лица, на брюхе и ляжках - по причине переизбытка женских гормонов. И никакой внешней отдачи в действие. Любые усилия по усилению государственности в итоге превращаются, все без остатка, в  чиновничьи квартиры, лимузины, дворцы, яхты, футбольные клубы и т.д.

Ожесточенный нажор балластных веществ, мешающих нормальному национальному метаболизму. Жировое хозяйство, алчно перерабатывающее последние крохи русского протеина... Неподъемная рыхлая бессмысленная задница, живущая за счет все более тощих мышечных волокон. Липидное и белковое отравление, превращающееся в опухоль на тщедушном народном тулове. Больше государственности - больше чиновничества - больше рака. Канцер и карцер. Государство не только не мужчина, воинственный и решительный, но и не женщина, рачительная и заботливая, государство - это нагло опухшее оно. Ни рыба, ни мясо. Посмотрите - не может государство по-мужски закатать рукава и вломить сильному врагу кулаком в лоб. Боится, чувствуя внутреннюю слабину. То трусливо увертывается, то позорно поддается, то предательски сдает заработанные народным хребтом высоты. Ничего не может, кроме как отыгрываться высокомерно на слабых и безответных.

Вопрос свободы не политический, вопрос свободы в присутствие мужественности. Жить вольно, пусть в опасности, но по-мужски. Самостоятельно помогать и защищать. Не на кого не надеяться, кроме как на себя самого. Быть, наконец, русским, ибо русскость рождена в свободе.

О незалАжности.

Представьте себе такую ситуёвину.

Сидите значит вы за столом. Не для покушати ради.
Надо вам что-то важное сделать, соорудить
какую-нибудь штукоёвинку, за которую можно выручить денежки.
Денежки вам нужны оченно, оченно.
Семья усиленно требоват.                                                                                                                    

Но вам мешает некто; то с одной стороны подойдет, то с другой.
Дергает за рукава, толкает. Шатает стол, пинает стул.
Отнимает детали. И вообще тщательно наводит у вас бардак.
Вы неистово охреневаете охренением великим.
Скуложелвакисжато свирепете.

Но ничего поделать не можете - противник намного сильней.
Сам такой толстый, громоздкий, красномордатенький. Сложно настучати по бакам.
Тем более - он как бы вас охраняет, бережет вашу территориальную целкость.
Чего он вообще хочет? Для чего он так нагло вас достает?

Просто - напросто он изволить желает, что бы вы ему служили, чтобы ему угождали,
не отвлекаясь на такую постыдную мелочь, как ваши личные дела эгоистичные.
Говорит, что все для твоего же блага, сука неблагодарная.
А то придут всякие злыдни письковатые.
Короче - подстращивает.

Идет между вами соревнование за ваши действия.
Кто им хозяин. Ревниво смотрит - как бы вы не утаили
от него свои усилия. Он очень хорошо живет
на вашем труде и хочет так жить дальше, опухший.

У вас три варианта реакции на это неприличное поведение.
Первый - подчиниться и не жить своей жизнью дальше.
Второй - вообще уйти из этой комнаты.
Третий - все же рискнуть и бороться.

О русской силушке богатырской былина.

Большую часть своей истории русский народ знал и чувствовал свою великую силу.
Уверен был, что сможет победить любого врага, совладать с самым свирепым и могучим противником. Нутряное чувство исполинской могуты, крошащей камни и вырывающей из земли вековые дубы с корнями, переламывающей хребты великих завоевателей. И все вокруг это чувствовали, все это знали. Это был знак подлинности. Знак естественности русского бытия. 

Государственность возникла лишь как осуществление русской силы. Во времена падений и потерь русской силы государственность служила последней крепостью спасения. Чем страшнее испытание, тем острее необходимость скрыться в убежище. Кажется - чем больше и выше крепость, тем надежней спасение. Но крепость сама по себе не воздвигается: кто-то ее строит своими тяжкими усилиями. Строит ее народ своей силой. 

Чем больше и выше крепость, тем меньше и ниже русская сила. Убежище обернулось узилищем, спасение вервием. Средство стало самоцелью, следствие поглотило причину. Доспехи сковали богатыря и он низведен до уровня вооруженного холопа. 
Сила крадется. Стены убежища в нерадении. Самодуры забавляются презрительно, играют с русской силой. Глупо тратят в ненужных войнах. Давят, насилуют, плюют в чистые глаза. И народ не выдерживает этой двойной траты. Сила начинает таиться в темноте. Забывается горьким пьянством. Уходит в леса, в вольный посвист Соловья-разбойника. Уходит к границам. Истекает вниз, утекает вон. 

Запрещена свобода силы. Разрешена вольность слабости. 
Выгодна государству русская слабость, поскольку управляемая и зависимая. Противна государству русская сила, поскольку она сама управлять намерена. Поощряется слабость и губится сила. Губит государство источник своего могущество и поэтому пребывает в постоянном упадке. 

Державная сказка закончилась. Лепота осыпалась. Микула Селянинович умер на урановых шахтах. Илья Муромец нанялся в Иностранный Легион. Добрыня Никитич зарезан исподтишка погаными. Алеша Попович делает вид, что служит и строит на взятки расписные терема. Нет русской силы. Нет русского государства.

Оказалось что сила все же первична. Она исчерпана как недры, ее как руду продали и купили и опять купили и опять продали. Рудник иссяк. Жила спряталась. Сила пустилась в бега. Сила русская растеклась, растворилась в зыбких пространствах. Государственность без нее всего лишь потемкинская деревня, оставленная мародерам  на разграбление. Живые люди ушли - явились твари. Мародеры в пустой декорации играют в державу. Обыватели бродят неприкаянные. Испитые рожи хвастливо толкуют о Мече-Кладенце, давно уж заржавевшем. 
Раньше была вера в бездонность русской силы. Государство, хищнически угощаясь силой, было сытым и могло великодушно позволить себе побороться с супостатами. Настало великое истощение войной и внезапной свободой. Самая хилая и жалкая часть народа объединилась в оголтелую толпу, взяла власть и убила гордую и сильную. Единая немощь победила разрозненную силу и подкупило подачками остальных: полуслабых, полусильных. Получающий помощь начинает верить в свое ничтожество. 
Когда народ поверил до конца, то ослаб полностью и не смог удерживать  Государство Слабости. И рухнула очередная крепость. Пришли сильные грабители и сказали оставшимся слабым, что они государство. И это действительно было так; мы помним - сначала сила, потом государство.  Пограбив, решили они добытые богатства несметные пустить в рост.

Те, кто приумножали его,  обрели часть силы и почувствовали сладость свободы. И возроптали они. И стало две стороны силы. Грабеж и работа. И пошли они войной друг на друга. Борьба за осуществление, за государственность.Тогда вознамерились грабители подкупить слабых подачками, запугать страшными ворогами и подначить войной на противников. Надеется слабый наивно и привычно на милость грабителя и подчиняется ему. Надеется на уют крепости.

Грабитель говорит слабым: сами по себе вы никто, пропадете без меня, сирые и убогие, хотят враги внутренние вместе с злыднями заморскими сломать крепость  спасения и изничтожить вас. И ведет войной на изменников коварных, смеющих выступать против слабости. И опять бежит русская сила, ибо слишком мало ее. Ибо была он долгие века скована и сжата. Пестовали, лелеяли немощь и расширилась она как топь. И опять государство в великом истощении рушится. И опять слабым нет спасения. Мечутся тщетно в надежде найти пристанище. Нет государства. Нет силы

О художественном восприятии.

Оно, это восприятие, очень помогает, когда на твое мнение ведется тщательная охота со стороны всяческих полит-технологов, наймитпиарщиков и специалистов по ведению психологических войн.

Использование критерия эстетической достоверности представляет собой очень удобный инструмент познания действительности,  тем более в условиях раздражающего мельтешения противоречивой информации, плотно заслоняющее за собой подлинные смыслы и намерения.

Той частью сознания, которая находит различие между мазней уличного художника и полотнами великих мастеров, ты можешь проникнуть внутрь происходящего. Все настоящее живет по своим законам; будь то в искусстве: музыке, кино, литературе, живописи и скульптуре или в самой жизни.

И обладая неким опытом  художественного восприятия, вполне позволительно применить его, например, в опознании текущей действительности. Занять место в зале и сыграть роль Станиславского. Сыграть в "верю - не верю", отбросив все  логические императивы и липкие стереотипы. Так что используем искусство в практических целях. Герои, сцена, фабула и антураж:  все перед нами. Попытаемся войти в намерения драматурга, продюсера, режиссера-постановщика и актеров.

Посмотрите, например, на господина Навального, причем так, как-будто он один из героев кинофильма. Или как на фигуру живописной картины. Или даже фотографии. Применительно к последнему, к фото... У вас нет ли ощущения фотошопа? Он выглядит так искусственно. Маска-слой. Слеплен из разрозненных частей, снабжен 3d-эффектом, свето-тенью и вставлен в реальность. В реальность и актуальность протеста. В естественность движения против власти, в естественность недовольства. Нет в нем внутреннего горения. Это особенно заметно, когда он выступает в роли пламенного трибуна. Пытается возжечь, а у самого огонь еле тлеет. Тусклый человечек с кривой сомнительной улыбочкой. Главное - в нем страха больше, чем праведной одержимости. С таким настроением не идут на баррикады, под дубинки и пули. Лихорадочное высчитывание в уме. Напряженная работа хохляцкой сметливой думки во челе его видна.
Бравурное размахивание листочками с компроматом произвели глубокое впечатление на российское общество. Но эта информация никогда не представляла собой тайны, любой ее мог добыть из интернета и интерпретировать угодным ему образом. Архетип велеречивого властоборца надежно укоренен и очень влиятелен в русском сознании. Глупо этим не воспользоваться, не порулить общественными ожиданиями. 
К тому же, если взглянуть  на облако тегов его сайтов, то откроется всякому внимательному человеку избирательность в выборе целей. Такое впечатление - ему заранее выделили тех, кого можно покусать за пятки.
Для чего он такой нужен? Расщепить протестное движение. Вызвать раскол тогда, когда это будет необходимо. Сейчас - он вроде свой и среди националистов и среди либералов. Точнее, они надеются на это, думают, что на самом-то деле он принадлежит им. Каждая сила хочет использовать его искусственно взращенную популярность в своих целях. В итоге, к часу икс, ни у кого из них не будет сильных и авторитетных лидеров, способных повести в бой. Стоит предположить, что кремлевское закулисье использует его двояким способом: во-первых против неугодных кланов и для травли зажравшихся холопов внутри системы, во-вторых как фигуру замещения, эрзац-лидера несогласных. "Карманный Дантон, домашний Робеспьер."

Раздуть через тростинку лягушку,  а потом смеясь ее прихлопнуть ладонью. Перевести все дело в злорадный пшик.

О питательной котлетке и заразных назойливых мухах.

Хочешь разрушить религию - отдай всю власть теологам и клерикалам.
Хочешь разрушить страну  - отдай всю власть патриотам и государственникам.
Хочешь разрушить пролетариат и крестьянство - отдай всю власть коммунистам.
Хочешь разрушить общество - отдай всю власть социалистам.
Хочешь разрушить нацию - отдай всю власть националистам.

Буйство частичного мнения в относительном понятии. Помогаешь этому - мешаешь тому.
Растишь одно - обрекаешь на гибель другое. Благость цели уничтожается насильственным рвением.                                                                                                                                                                                          Под действием одностороннего давления ломается механизм маятника. Фанатичной ретивостью утверждается отрицательная противоположность.

Кому же отдать власть, чтобы ничего не разрушить?
Да никому.

Но, может быть - чему?
Отдать наконец  власть той вещи, которую на самом деле с тайной страстью желают и клерикалы, и патриоты, и леваки, и социалисты, и националисты, и прочие, иные, всякие...
Дать власть и свободу Капиталу. Единой ценности в нашем относительном мире. Универсальному подателю благ и спокойствия. Ради благовидного обладанием которым созданы все идеологии. Ради захвата которого совершаются все мерзости.
Всего-то дел - честное распределение Единого по усилиям и труду.
Нам ведь есть котлеты постоянно мешают какие-то идеологические мухи. Разделить одно и другое. Через совершенную свободу вещества к свободе Духа, хе-хе. Дело не в торжестве вещества и не в победе Духа (сомнительное нечто). Дело в Свободе. Отменить эту вечную мелочную суету тяни-толкая (вооруженную, причем, частенько), происходящей ради монопольного обладания Корытом. Защитить всеобщее от захватнических поползновений со стороны крайностей. Справедливость в равенство доступа к благу для всех и каждого.

Искренне признать и мужественно принять единую ось смысла обыденной человеческой деятельности. Освободить ее от ограничительных притязаний однобоких умственных построений.

О национализме.

Геройство: когда защищаешь своих от чужих, честь: когда защищаешь чужих от своих". Пословица от братьев-славян. Черногорцы знают что утверждают. Сотни лет успешных военных действий с превосходящим противником, Османской империей. Честь сопряжена великодушию, производному от силы. Нет силы - как защитить свое?

Заранее обобщаю формулировку термина.

Национализм: автоматически действующая система предоставления (силами Государства) преимуществ, льгот и преференций по признаку национальной идентичности. Причем общие характеристики этой принадлежности чрезвычайно условны в своей полной зависимости от произвольного разумения того или иного человека, исповедующего подобные взгляды. Это основная канва.
В отличие от многих других стран мира у нас в стране преобладает  самая одиозная и радикальная часть национализма, которую иначе как "инопотрошительством" нельзя назвать. Тяга унизить, избить, желание ограбить и изничтожить, желательно покровавше. Главенствующее чувство - сладостное предвкушение кромешного мочилова. Причем, наличествует еще тайное или явное пристрастие к эстетике и эмоциональной структуре Третьего Рейха ( в этом не помеха даже и декларативное отрицание гитлеризма), желание уподобиться, воплотиться в этакого бравого германца в каске, смачно насаживающего на штык  врага нации. Просвещенные и цивилизованные националисты теряются на этом фоне. В целом термин "национализм" (как впрочем и "либерализм") уже давно потерял смысловую ревалентность.

Им не является желание разграничить в естественном бытовании свое и чужое, а так же намерение свободно и независимо существовать в рамках привычного своего национального своеобразия. Низкий уровень терпимости к катастрофическому наплыву трудовых мигрантов, к вытеснению ими традиционного населения с привычных мест работы и обитания, не относится к идеологическому расизму и шовинизму, как впрочем и стремление строго контролировать культурную инаковость, непредсказуемую в своих внешних проявлениях. Все вышеперечисленное есть вполне здоровый этноцентризм, естественная забота о благе своем, своих близких и вообще всех тех людей, к которым испытываешь чувство общности и солидарности. Чувство ответственности и сопричастности к корням, к истории и славе своего народа.

Каждый этнос схож с протяженной цепью. Часть звеньев, испытывающая наибольшее напряжение на разрыв вследствие меньшей  удельной прочности, стремится к дополнительным гарантиям защищенности. Люди, выпавшие из национального стандарта, стремятся продемонстрировать окружающим гипертрофированную озабоченность о его тщательном соблюдении. Слабость в национальной цепочке означает несоответствие критериям этнической идентификации. Проще говоря, недорусские пытаются заявить громогласно не только о своей причастности к великому русскому народу, но и о том, что являются самой важной и сильной его частью. Пытаются зряшно преодолеть пропасть  личной деградации одним махом, горделивым подскоком допрыгнуть до хоть какой-нибудь значимости. Из позорного национального чмошничества в гордое национальное павлинство. Павлинное нацчмошничество. 

Внутренняя слабость требует надежной внешней оболочки, армированной стальной оплетки (коей должен служить новый государственный порядок). Что, по умолчанию, опять таки подразумевает наличие мощного административного аппарата, широкой и разветвленной системы государственного контроля  и регулирования. Получается такая забавная и парадоксальная вещь: русские националисты хотят чтобы государство, как и прежде, сверху донизу управляло страной и, следовательно, самим русским народом, в его интересах, вестимо. Ну никак нам не отделаться от морока государственной машинерии. Снова нам предлагают аппетитного Левиафана, но только теперь уже не под монархическим или социалистическим соусом, а под острой националистической подливочкой ( с имперской горчинкой и охранительной остротой). Уверения, что новый строй будет благолепно национальным, ничего не значат. Пойдет все по тем же старым кривым и ржавым рельсам. Никак не могут в России понять важную истину: государство есть единственный истребитель русской крутости. И оно в этом катастрофически преуспело. Державное держимордство до сих пор по-ордынски унижает и подавляет русское господство. Странная методика: поднятие русской силы с помощью ее злейшего врага. Нельзя исповедовать одновременно две ценности. Победит самая развитая, всегда.

В чем непреходящая прелесть национализма?

Удобно так скидывать  с себя вопрос личной значимости.  Не я плохой, а мне делают плохо. Не я сам по себе ничего не значу, а кто-то коварно исподтишка снижает мою значимость. Народ, да, действительно страдает. И если он страдает по той же самой причине, по которой страдаю я, то появляется общность мученичества. Мученичество подразумевает в ответ палачество. Национализм это существование в пассивном залоге. "Темные силы нас злобно гнету".

Вспомним отечественную историю, знаменитых личностей нашего прошлого, которые наиболее ярко проявили характерные черты и особенности русского народа. Разве они чванились своей принадлежностью к великому народу? Хвалились ли самодовольно русскостью? Они любили свой народ, понимали его величие. Но сколько слов горькой правды сказали они о нем... Сурово чихвостили так-растак в хвост и в гриву. 

По своему окружению сужу: чем больше в человеке русскости, тем меньше в нем жалкой суетливой жажды национального превосходства. И наоборот - всякая воинственная сволочь, позорящая страну. Ох, уж какие превознесения, какие крики сладострастной гордости! Много раз замечал в них некую волевую пробоину. Некую внутреннюю эмоциональную подавленность. Но зато какая мимикрия и агрессивный камуфляж! Мелочность въедливая и дотошность нервная: "А ты, сука, русский"?

В чем разница между нормальным национально мыслящим человеком и националистом? Первый понимает, что для благоденствия народа необходимо внутреннее развитие и созидание. Понимает, что все конфликты, в том числе и этнические, должны решаться сугубо в правовом поле. Знает, что каждая нация имеет право владеть своей исторической территорией, управлять своей государственностью и быть независимой от внешних негативных воздействий и влияний со стороны других этнических образований.  Если это право нарушено, то должны быть приняты самые жесткие меры. Остановить и победить внешнего или внутреннего  врага - дело правое.

Националист же идет всему этому поперек, причем поперек не только чужим нациям, но в конечном итоге и своей. Да, он хочет сначала отстоять естественные выгоды и преимущества своей нации в целом и ее представителей  в частности ( в чем нет ничего зазорного), но при этом еще и  желает, чтобы нация затем сурово напряглась и отхватила все что возможно у соседей. "Моя игрушка в песочнице"! Нация в итоге, вместо того, чтобы развиваться и увеличивать свою жизненные силу относительно других народов, тратит ее на бессмысленную борьбу с ними и самым глупейшим образом теряет время и возможности, а самое главное - человеческие жизни. Теряет возможности для самозащиты. Достаточно посмотреть мировую историю: любую нацию к дефолту и краху приводили всегда именно националисты.

. 

В мире идет обычная и естественная борьба народов. Ничего в этом нет ничего странного. Мировое правило - выживает сильнейший. Умный правит, глупый подчиняется. Обыденный закон джунглей, неотвратимый межэтнический дарвинизм. Сильный побеждает слабого. Причем не только на международной арене, но и внутри государственных границ.
Националист подобен слабому боксеру, который вместо того, чтобы усиленно тренироваться, мечтает  всех противников одновременно задавить бульдозером. А самому бы похохатывая сидеть в кабине, попивая пивко и дергая за рычаги. Желает, что бы ринг и чемпионский титул принадлежал ему по определению, без борьбы, без затрат энергии, без риска. Мол, я такой сеньор-красавчик, и все мне должно принадлежать по праву первой ночи.

Механизация халявы. Особенно неравнодушны к халяве люди слабые, не успешные. Поэтому, кстати, в мировой истории националисты всех стран, народов и эпох выступают мальчиками для битья. Опасными, да, но мальчиками, и именно для битья. Ожесточенные бездельники, пафосные тунеядцы. Причем по статистики побивают их в основном сторонники свободы, либералы (как и  всех остальных со временем, за что так страстно и ненавидимые). 
Отсюда постоянное апеллирование к силе государственной машины. Желание прийти к власти, а уж тогда-то и заставить весь административный аппарат действовать в соответствии со своими взглядами. Дескать, вот залезу в танк, тогда и повоюю. Если бы они действительно заботились о своем народе, то каждый мог бы вспомнить примеры их деятельного участия в судьбах страждущего русского человека. Но никак не получается выловить такое из памяти. Увы, к сожалению. Перед глазами картина крупными мазками маслом: развалившиеся на скамейках пьяненькие скинхеды смеясь вспоминают про свои подвигами над хачиками, а рядом стоят русские бабуси и дедуси с тяжелыми сумками. Просто встать и уступить место пожилому русскому человеку наверное недостаточно национально. Вообще, трудно помочь человеку, легче его убить. А еще легче убить слабого. Проще и безопаснее  забить толпой гастарбайтера или таджикскую девочку, чем осмелиться напасть на лидеров какой-нибудь кавказкой группировки. Или на цыганскую мафию, сбывающей  наркотики русским детям. Ой-ой, а они же ответят выстрелами, отомстят... страшно.

 А ведь наши предки предпочитали выбирать себе в противники самых могущественных, считали ниже своего достоинства бить и унижать беззащитных. Глубинный смысл: побеждай сначала сильнейшего, а слабейший сам тебе подчинится. Древний витязь плюнул бы презрительно в лицо современного наци. В этом народная мудрость: если привык легко одерживать победу над слабым, то как после этого встречать во всеоружии сильного врага? Навык угнетения слабого кардинально отличается от навыка борьбы с сильным. Народ напряженно готовился всегда к схватке с самым могучим противником, и ему не было дело до преследования малых сих.

Как гласит японская пословица -  "Преследующий оленя не обращает внимание на зайца". И, соответственно, наоборот - судя по тому воинственному азарту, с которым наци гоняют по полям бедного замученного зайца, они крайне далеки от преследования быстрого и сильного оленя...

Не будем забывать, русский народ настолько силен, что никто извне не может нанести ему вреда. Только он сам себя может унизить и закабалить. Те, кто не понимают подлинной величины русской силы, находятся вне ее. Уверения в том, что кто-то взял верх над русским народом, по сути оскорбление. 

Да, русский народ сейчас проигрывает постоянно. Но он сам виноват в своих бедах, тщетно посягнув на невозможное и истратив великие силы на каверзную бессмыслицу.

Русский народ самостоятельно свил веревку, завязал узел, и надел петлю себе на шею. Неимоверно трудно бороться с веревкой на шее тогда, когда другой свободный конец ее в руках твоего главного врага - собственного предательского государства. Государства по своей сути одынского, значит концептуально чуждого. Для этого государства пришлые чужаки естественные союзники. Миллионы и миллионы грязных тел из Азии для того чтобы защитить внутреннюю государственную азиатчину, поставить массовый заслон русскому европейству. Причем желательно чтобы они были бы отребьем; диким, безграмотным и по возможности криминальным. Заполнить глухо-наглухо , забить лакуны русской слабости иноземцами, да так плотно, чтобы русская сила не смогла распрямиться, чтобы и далее пребывала в угнетенном, сжатом состоянии. Естественно, русскость в таких условиях утекает туда где нет давления, за границу. Свои вытесняются - на их место приходят другие. Чужаки чувствуют свою востребованность и, постепенно наглея, захватывают себе дополнительное жизненное пространство. Вытесняют коренное население из самых выгодных отраслей экономики под чутким административным покровительством государственных органов. Ведь когда коренное население богатеет, то оно увеличивает свою социальную силу, и им уже нельзя манипулировать, нельзя безнаказанно на него давить. Эта социальная сила сама со временем намерена взять управление в свои руки. Чтобы избежать такого соперничества между собой и народом, власть всячески подрывает основы жизнедеятельности русского предпринимательского сословия. Другое дело - пришлые дельцы - их, как кажется, всегда можно поставить под угрозу, под нажим пресса.  Но то, что освобождено, всегда увеличивает свое могущество, рано или поздно. Теперь уже чужаки сами претендуют на тот жирный кусок пирога, который чиновники считают принадлежащим себе, но который на самом-то деле принадлежит русскому народу, поскольку был отторгнут у него насильственно. Вот причина, почему власть тайно спонсирует и направляет национализм. Режим  пытается разделять и властвовать, науськивая одно отребье на другое, и заодно, как тренировка, на горемык - чтоб дрожали, суки, боялись! - так, на всякий случай.  

Об адекватности.

Главная особенность протестного движения в целом - отсутствие адекватности. Обыденной психо-эмоциональной адекватности на организационном уровне. Это была одна из основных причин того, что Путин, как-никак, получил на выборах не менее трети голосов. Государственная машина оболванивания очень удачно воспользовалась одиозностью митинговых лидеров. Представила  протестные страсти как беснование проплаченных недоумков.
Канкан на амвоне знаковое событие.

Мы должны ясно себе дать отчет в том, что нынешний режим находится в рамках прочно устоявшейся за последние несколько веков цивилизационной модели. У него есть реальный исторический ресурс. Идет борьба не только против персоналий, но и против нашей истории, в тяжком рабстве у которой мы находимся.
Номенклатурная элита не одинока в своем страхе перемен. Заодно с ним та часть населения, которая находятся в самом жалком, плачевном состоянии. Народ подсознательно почувствовал опасность цивилизационной ломки и испугался. Хватающий за душу в своей трогательности союз плутократии и охлоса.
Борьба против власти означает борьбу против значительной части народа.
Власть постоянно пытается мобилизовать маргинальные и одиозные фигуры политического протеста для того, чтобы вызвать у народа дополнительные опасения в своем будущем. Вытеснить вменяемых людей из пространства борьбы. Ведь с буйными недоумками намного легче справиться... Традиционная практика: вспомним как царское закулисье якшалось с большевиками, эсерами и черносотенцами.
Накрыть медным тазом глупости чистый огонь общественного недовольства.

О русском свободничестве.

Возникновение.

Славянские племена, разбросанные в вогнутых пространствах Центральной и Восточной Европы. Сдавленные сырым серым небом, впечатанные в плоскость равнин широкими, упорными гиперборейскими ветрами. Раскачиваемые то непогодами, то набегами неприятелей.
Реки, степи, светлые дубравы и леса дремучие.
Болота, топи, гати.
Вода в воздухе, вода в небе, вода в земле. Ветер, ливни, Солнце.
Неопределенность. Колышущаяся пшеница. Неясный шелест.
Жизнь, требующая усердного подчинения...
Но подчинение чему?
Общая текучесть. Неопределенность. Желание застыть, замереть, определиться.
Но определиться в чем?
Беспощадная обширность Неба и Земли. Укрыться в нору. Вцепиться в корни веры.
Расплывчато все: добро и зло. То и другое имеет общие черты. Связано друг с другом, переплетено.
Род. Все смотрят на каждого, каждый смотрит на всех. Не укрыться от участливых стерегущих взглядов. Усердная допытливость вокруг.
Глушь. Скука. Мокнущая рожь.
Вековой круговорот.

По рекам торговлишка мелкая. Приплывают изредка гости, бравые купцы-молодцы из далеких земель. Находники зоркие: смотрят внимательно, где купить товар, а где отнять силой меча. Богатые, властные, уверенные... Свободные.
Местные юноши взирают завистливо. Им тоже хочется быть гордыми, важными, независимыми от старших, от рода-племени. Оторваться от удела вековечного, от пашни, от скаредной обыденности. Плыть на ладье навстречу солнцу.

Самые дерзкие, самые решительные, самые свободолюбивые уходят.
Вырываются из родовой общины. Год за годом, десятилетие за десятилетия, век за веком...

Уходят на чужбину. Торгуют, воюют, строят остроги и города. Создают семьи, роднятся с соседями.

Одно из главнейших свойств славян уподобление чуждому; постоянные, дерзкие и упорные попытки заимствования нового образа силы. В войне и мире хищное взимание силы. Взимание силы как взимание дани. Дотошная и жадная переимчивость.

Походы по рекам и морям. Схватки и осады. Воинственная торговля. От Балтики до Каспия, от Белого до Черного и Средиземного моря.

Появляется новая общность свободных людей, выходцев из славянских, балтийских,  финно-угорских, германских, кельтских, иранских и тюркских кочевых племен. Греки, хазары, булгары... Но, в основном, да - славяне.
Самое большое средоточие свободолюбивых людей на евразийском пространстве.
Язык: среднее из славянских говоров.
Эта общность чувствует свою родственную близость одновременно к самым разным культурам, языкам, народам. Объединяет ее образ действия: война, грабеж, торговля и взимание дани.
Сбор-поход вольной удали. Ярое молодечество.
Ощущают себя вышедшими на свет из тьмы, осветлившимися. Светлое - русое. Порусевшими.
Русь.


Дружественные союзы возникают и распадаются. Рознь и междоусобица. Кровавое соревнование за добычу и территории.
Настолько независимые, что не могут признать над собой единую власть. Вече - бурлящее море. Князь - военный предводитель во время Большой Добычи.
Веры разные. Кто язычник, а кто следует греческому или католическому обряду христианства,
есть и такие, кто придерживается ислама или даже иудейства.
Русское полотно раскинулось настолько широко, что углы его пропитали постепенно различные религии, традиции и обычаи.
Русская сила увеличивается притоком самых деятельных и предприимчивых людей из окружающих народов.
Вольная знать: разбойники, купцы и воины.
Общность хищности.

Становление.

Различие между славянством и русами такое же, как между углем и пламенем: в мощном выбросе энергии, началом которого послужил удар - столкновение с неприятелем - искра и разгоревшийся огонь. Взять чужое, часто насильственно, творчески переосмыслить для собственного успеха - исконно славянский, а затем и русский способ сохранения и приумножения исторической актуальности.  (О, эта глиняная пластичность славянского духа и тела!) Принять чужую силу и слиться с ней в одно целое, а затем опять стать самим собой, но уже обогащенным новым жизненным опытом.
Захват вражеского ноу-хау.
(В этом онтологическая связь Руси и ГРУ: не случайно эта почтенная организация самое качественное из всего, что есть в современной российской государственности).

Судя по многочисленным и разнообразным источникам, русь как таковая существовала задолго до того, как некая ее часть стала именоваться варягами. Еще задолго до эпохи морских набегов на Западную Европу существовала разрозненная над-межплеменная общность людей, занимавшихся речной и морской торговлей, разбоем и взиманием дани. Можно выразиться еще и так: древние русы управляли всей внешней торговлей славянских племен по всему периметру их расселения, а также осуществляли военные операции вовне для защиты торговых путей, борьбы с внешними конкурентами и расширения рынков сбыта.
"Варяг" - имя вольного искателя удачи, морского кочевника. Те народы, чьим главным промыслом был грабеж и торговля на Балтийском море, были названы обобщенно варяжскими народами. К их числу относилась и балтийская Русь, "роду варязька". Есть все основания полагать, что термин "варяг" происходит от общего индоевропейского корня, обозначающего явление водной стихии, но и не только: вар так же имел отношение к понятию защита, преграда, что оставило многочисленные свидетельства в славянских языках. Вар - защита, защитник - варяг. Варья - обобщенно - морская гладь, находящаяся между островом (островами или архипелагом) и материком. В южной части Балтики достаточно географических объектов, подходящих под это определение. Достаточно назвать остров Руян.
Варяги, по сути, - морская пограничная стража, ВМС, морская пехота славянской древности, перешедшая от надзора и защиты к нападению, к масштабной экспансии. Подобные славянские феномены существовали не только на Балтийском, но и на Адриатическом, Черном, Азовском и Каспийском морях.

Да, славяне с самого своего возникновения не были моряками. Море не было им родной стихией. Кто-то их научил, кто-то их вдохновил. Венеты, венеды... Вандалы. Таинственный народ, слившийся с славянством. Вандалы не могли погибнуть полностью в битвах и войнах: кроме воинов были жрецы, купцы, ремесленники. Кроме мужчин были женщины, старики, дети...

Русы упоминаются в письменных источниках только в ассоциативной связи с купечеством и военным делом, исключительно как господское сословие, в отличие, например, от франков, свеев или англов, часть которых занималась вполне мирными делами: ремеслами и землепашеством.

Лингвистический анализ русского языка показывает, что на зарождение этого вольного союза оказали сильное влияние выходцы из кельтских и ираноязычных племен. Вполне возможно, что происхождение самого этнонима "русь" связана с этими языками. Не только в славянских, но вообще во всех индоевропейских языках корень ru/- ro/- ra и его варианты обозначают диапазон цветов от белого, светло розового и светло пшеничного до рыжего, красного. Обозначал, точнее, не сам определенный цвет, а динамику и результат перехода от темного оттенка к более светлому и яркому.
Соответственно, русский - это тот, кто преодолел границу, разделяющею мрак и свет.

Славянское язычество имело характер затворнический, ограничительный по отношению к людям инициативным, жаждущих самостоятельности.
Теократический патернализм. Директивное миролюбие. Заботливый запрет на опасную и непредсказуемую для родовой общины частную предприимчивость. Древний порядок препятствовал любой возможности имущественного и социального расслоения и, стало быть, лишал свободы действия всех тех, кто стремился к  расширению своей силы (и так же, косвенно, не давал зародиться государственности, чьей заботой как раз и является регламентация социальной и экономической деятельности классов и сословий). Работай, живи и будь как все. Сиди на общих палатях и хлебай шти вместе со всеми. Все существование индивидуума жестко определено внутри рамок общей пользы. Понучи и мягкие путы. Соборное ярмо. Постоянная стреноженность. Сжатая пружина, ищущая возможность для выхода своей силы.

Русь - это ударная сила, порожденная, генерируемая вовне славянством. Выделенная, отборная сила. Спецназ Панславянства. Сила, впитавшая и воспроизведшая в себе все самое значимое из окружающих народов: людей, знания и навыки.
Всех видели - со всеми воевали - всех победили.
Экспорт застоявшейся удали в сопредельные пространства, туда, где обнаруживается дефицит доблести и отваги, но наличествует наглядный переизбыток материальных ценностей. Урегулирование силового и имущественного дисбаланса Евразии.
Как движение ледника оставляет после себя следы в виде специфического нагромождения скальных пород, так и перемещение славянских племен по просторам Европы и Азии оставило множество "русских" имен природных объектов. В первую очередь - названия рек.
И это естественно, реки были путями свободы. Где река - там дело. По рекам сплавляются боевые дружины, по рекам идет торговля, на реках стоят крепости и богатые города. Выход по разветвленным водным артериям к Восточной и Западной Римской Империи, к зажиточным греческим полисам Причерноморья.
Русь возникла практически одновременно в Подунавье, Северном Причерноморье, Приазовье и на Южном берегу Балтики - как сила управления хозяйственными связями, существовавшими между славянскими племенами и центрами старой античной Европы.
Дозор буферной зоны.

Иногда на подконтрольную территорию вклиниваются кочевники.
Русские военные объединения высокопрофессиональны, но относительно малочисленные, и поэтому не могут справиться с количественно превосходящим  противником. Особенно с номадами. Единственно правильное решение в том, чтобы стать соучастниками этих великих грабительских и захватнических походов. Не стоять поперек движения мощной волны, а присоединиться, и в конце-концов оседлать ее.
Русские дружины участвовали во всех военных действиях, сопровождавших Великое Переселение Народов. От Балтики до Средиземного и Адриатического моря, от Причерноморья до Испании и Африки. Союзники готов, герулов, вандалов, гуннов, аланов, аваров. Поскольку захватчики, направляясь к богатым оазисам пост-античной цивилизации, приходили с тылу, сзади славянских племен, через области их расселения, то они, естественно, меньше ведали о своей вожделенной цели, чем те, кто издавна с ней граничил.
Русы служили  как с той, так и с другой стороны - там, где выгодней. Становились постепенно не только ударной силой, но и интеллектуальным управляющим звеном всех масштабных военных компаний раннего средневековья.
Этому явлению есть приблизительные исторические аналогии как за границей, так и у нас в стране.
Европейское рыцарское сословие,  космополитичное на ранних этапах своего возникновения, норманны, военно-религиозные ордена крестоносцев.
На Святой Руси - новгородские и псковские ушкуйники, завоевавшие и освоившие обширные территории вплоть до Сибири, и их наследники - вольное казачество. В новейшее время - братва в красно-малиновых пиджаках. (Вполне же ведь вероятно, что наши бравые братки захватили бы власть в стране при отсутствия традиционных институтов государственности).

Археологические находки на славянских землях, принадлежащие к скандинавской культуре, объясняются обычным культурным и хозяйственным обменом, или присутствием наемников и союзников с Севера.

Где договором, а где захватом русские дружины протянули свои укрепления от Дании до Черноморского побережья. Периодические морские походы на богатые города каспийского и средиземноморского побережья привели к возникновению форпостов на близлежащих торговых путях. Торговля или наемничество там, где не было возможности самостоятельных действий вследствие удаленности, наличия сильной центральной местной власти и регулярного войска.
Но постепенно все сильнее и сильнее проявляется основная слабость русского мира - неспособность к единству. Разрозненность и соперничество. Неспособность бороться с сильной централизованной государственной властью. Эти две силы по определению враждебны друг другу. Всегда непримиримы две стихии: частное свободолюбие и машина подчинения. Сначала русы нападали на слабеющую античную цивилизацию. Затем ее наследники: Западная и Восточная Римская Империя стали теснить  вольных и воинственных русов. Далее Франкское Королевство Карла Великого начало претендовать на русские земли в Центральной Европе, Подунавье и на южном побережье Балтики. Христианская машина, медленно и неукротимо идущая против языческих островков свободы, возникших в эпоху между закатом старой и возникновением новой европейской цивилизацией. Стадо быков идущее против стаи волков. Монолитный массив посредственности против геройского произвола. Раз за разом выигрывая одиночные битвы и войны, западные русы, тем не менее, из-за неспособности контролировать обширные территории, откатываются все дальше и дальше на восток, к своим давно обосновавшимся там собратьям. Южную их часть непрерывно беспокоят набеги новых кочевых народов. Все более острой становится необходимость создания единого и мощного государства, управляемого централизованной властью по образу и подобию врагов.
Опять взимание инаковости, опять новый опыт силы. Новое государство Русь возникло одновременно из четырех потоков, пришедших практически одновременно из Подунавья и Прикарпатья, от Северного Причерноморья и Приазовья, от Волги, Каспия и Северного Кавказа. Самый могучий поток шел от южных и восточных берегов Балтики - Варяжского Поморья. Старинный и разветвленный путь из Варяг в Греки стал осью возникшего государства.

О бедных евреях замолвите слово.

Чессказать сказать, жалко, вы будете смеяться, евреев. У них присутствует креативный дар вызывать на себя всяческие гонения и нападки. В разные эпохи, на разных пространствах, отдаленных друг от друга тысячами лет и тысячами верст. У больших и малых народов нестерпимый зуд в руках вцепиться в пейсы и поколотить несчастных странников. Что за  статистическая предопределенность? Еще раз поверишь в карму. Или, может быть, в самих евреях присутствует нечто такое, что прям таки вытягивает  вражду из соседей?

Евреи тайком веруют в то, что их ум, талант и успешность вызывает зависть у всех обделенных этими блестящими качествами.

Действительно, достаточно часто они имеют полноценные основания так полагать.  Все же, если люди завидуют и желают зла своим родственникам и ближайшим сородичам, то почему и к чужим не могут испытывать те же низменные чувства?

Дело, мне представляется, еще и в другом. Модус успеха, издревле присущий еврейскому народу, предполагает использование чужой национальной слабости как питательного субстрата. Никому, естественно, не нравится, что его болезненная немощь цинично и планомерно эксплуатируется. Отсюда вывод: чем больше в каком либо народе слабости, тем больше уровень неприятия. И наоборот - та нация, которая демонстрирует относительно высокий статус силы, относится к евреям прохладно-спокойно, даже снисходительно и доброжелательно. Такие же различия есть и внутри этноса, в его сословных и классовых градациях. Ведь при обладании силы всегда существует возможность брать хорошее и отстранять плохое.

В чем заключается главная еврейская национальная способность?  В тонкой, легкой  и гибкой умственной организации, привитой национальным воспитанием. В мобильной и маневренной душевно-эмоциональной структуре, насаждаемой национальной культурой. Эта особенность находит двойное применение: в материальной или в умственной сфере. Соответственно, приносит вред или благо. Еврейский делец может быть упрежден от широкомасштабных афер и мошенничества только чрезвычайно разумной, качественной правосудебной системой. Еврейский же мыслитель, ученый, художник, вообще творческий индивид приносит пользу универсальную. Причем пользу великую, жизненно важную для всего человечества. Но вся беда в том, что окружающая среда слабостью своей попустительствует преимущественно темной стороне иудейского гения. Достаточно мало в мире сильных народов и государств.

Евреи появились, можно сказать, исподбоку у великих и грозных народов, подавленных тяжестью своей государственной машины. Около народов, давно утративших свободу, народов скованных цепями церемониальных верований. Народов, плотно увязших в стандарте и схеме, народов, одержимых синдромом навязчивых ритуалов.

И тут приходят к ним вольные и незашоренные люди-странники. Опля! Видят: лепота дивная - несметные богатства, и рядом их производитель - народ, как вол прикованный к круговому движению водяного колеса. И начинается хитроумная работа по распределению богатств и производительных сил. Первым делом к начальству, заручиться благосклонностью. Подкупить сначала, но не деньгами, а советом  как выдавить из бесправного населения побольше выгод. Как качественней вытянуть из этого упрямого и глупого вола все жилы. У самих правителей и у их слуг по тугодумию недостаточно навыков по претворению таких изощренных планов. Поэтому странники с елейной пронырливостью проникают в сам процесс государственного управления. Аккуратно смазывают жиром наживы ржавеющие части административного механизма. Влезают азартно своими ловкими и тонкими пальцами внутрь мясорубки в поиске самых лакомых кусочков. В их интересах, вестимо, чтобы было как можно больше мяса. Доходит уже до убоя и расчленения вола. Правители, видя эту великую гору мяса, очень радуются, недальновидные придурки. Милые услужливые люди теперь востребованы. В итоге поднимаются до самого-самого верха и теперь уже совершенно самостоятельно принимают все государственные решения.

Двойная пагуба: от своих и чужих. Причем у чужаков полное отсутствие предрассудков и ограничений. Они больше понимают стратегическую ситуацию, дальше видят перспективу: ведь тот, кто находится вне туземной системы мышления, не опутан ее стереотипами. Ни долга, ни ответственности перед чужими предками и потомками. Возможно все, главное, чтобы повыгоднее.

Чем дальше, тем больше недовольных. Происходит взрыв. Летит искра, и шнек мясорубки внезапно начинает крутится в обратную сторону, затягивая сначала пальцы, а затем и  всю руку. Погромы, грабежи награбленного. Заодно страдают невинные. У маленьких еврейских мальчиков разбивают скрипки большие пьяные мужики. Палачи получают свою размашистую работу. Ужас. Все не правы, одни в том, что были быдлом, другие в том, что этим воспользовались. А уж родное начальство тем более - глупые предатели собственного народа.

Замечено давно, что основные  массовые миграции еврейского народа преимущественно  направлялись в те страны, где в политическом отношении традиционно преобладал жесткий авторитаризм. И где, стало быть, население  исторически находилось в подавленном состоянии и представляло собой удобный, податливый материал для хищнической эксплуатации.

Перелом случился в девятнадцатом веке, когда евреи наконец-то уразумели, что жить в свободных государствах, хоть и не так выгодно, но зато намного безопасней. Пример, как и во многом другом, подала сначала Англия, а затем Америка. Благодатное соотношение выгод: население из необразованных босяков-эмигрантов и твердые законы, дающие возможность извлекать прибыль из широкомасштабных финансовых и торговых операций.

В России их бытие отдельная тема. Они дали очень много нашей стране, но и некошерно насвинячили так же всерьез. Куснули изрядно дебелую грудь кормилицы. Гоп-стопнули капиталы немереные. Хапнули без отдачи в общее благо, некрасиво, неблагородно.

Еврейское зло ненавидит свободу. Еврейское добро любит свободу. Русский вариант решения еврейского вопроса на русской земле в осуществлении русской свободы. Русское зло ненавидит свободу. Русское добро любит свободу. Еврейское зло тихой сапой подчиняет себе русское зло, поскольку опыт его изощренней. Еврейское зло не может победить русское добро. Между еврейским и русским добром - мир.

UPD: Сегодня в который раз ощутил, насколько антисемиты неприятные люди в личном общении. Вот, мол, ах, ах, Чуковский и Перельман жиды, то да сё...